Расскажу о том, что мне пришлось наблюдать не так давно. И что поразило до глубины души.
С моей дочерью мы идем в школу всегда одной дорогой: по чуть ли не единственной пешеходной дорожке в поселке, которая сохранилась еще с советских времен. Автомобильная трасса проходит в отдалении и на возвышенности, а сбоку дорожки растут высокие, многолетние ясени и акации. Был ноябрь, приближались холода, зима уже дышала где-то близко, но еще пока не началась. Все давно хотели снега, который в наших краях всегда запаздывает и потому такой долгожданный. В то утро, выйдя из дома, нас охватил легкий восторг: земля, оставшаяся с осени трава, были припорошены снежком, легким, редким настолько, что казалось, снежинки легли друг от друга на расстоянии. Зима словно сделала пробу: брызнула слегка частички своего покрывала, заявив: «Я скоро буду, уже близко». В воздухе сыро, морозно и неуютно.
Пройдя несколько метров, мы свернули на нашу дорожку. Болтали, ежились от холода, пытаясь побыстрее добежать до школы. Справа от нас высокие старые деревья склоняли свои могучие ветви. Пространство слева, до трассы расстояние примерно метров двадцать, в теплое время года обычно густо зарастает травой. Некое подобие луга образуется. В одном месте, видимо, хозяева дома напротив, положили спиленное дерево. Оно лежало здесь уже месяца два, никто его не убирал, так и валялось, портя картину ровного луга. Трава и это дерево тоже покрылись пухом снега. Хотя он и был долгожданным, но оттого, видимо, что организм еще не привык к наступившим холодам, на улице задерживаться не хотелось, и все бежали по своим делам. Кошек, собак тоже не было видно вокруг – им тоже изменения в погоде казались пока непривычными и неуютными, потому вся живность попряталась, где могла.
Когда мы проходили мимо сваленного дерева, мой взгляд невольно остановился, шаг замедлился: на пеньке сидела собака, практически не шевелясь. Голова ее была слегка опущена. Ей тоже было холодно, но она находилась в каком-то оцепенении и не двигалась. Ее уже порядком запорошило снегом, но она не трогалась с места. Всем своим корпусом животное отвернулось от дорожки и от пробегавших мимо прохожих. Она не лаяла, ни за кем не бежала. Людской мир ее совсем не трогал. Это показалось странным. Холодно, неуютно. А она сидит, не шевелясь. Ладно бы какая косточка лежала и могла ее задержать в этом месте. Но собака просто сидела. И тут я вижу, что рядом с животным лежит другая собака. Лежит в неестественной, неживой позе. Ее почти полностью засыпало снегом, и он не таял… Животное было бездыханным.
Почему? Почему эта, живая, собака сидит и не уходит? Ждет, что та оживет? Возможно.
Откуда же ей знать, что обратного пути не бывает. Но поразительным было другое: что животное вообще способно ждать.
Что творилось сейчас в ее душе? Даже не собираюсь спорить и доказывать, что у животного нет души.
Но почему тогда она сидит? Что заставляет ее не искать сейчас тепла, еды, а оставаться в этой неуютности, сырости, холоде? И кто ей та, на которой уже не таял снег? Что их связывало, пока она была жива? А я уверена, что связывало. Иначе бы не ждала.
Вся ее поза говорила о скорби, о потерянности и растерянности. Животное не понимало, что произошло с той, по которой оно скорбело. Она, видимо, по привычке, по привычке быть вместе не уходила. И ждала…
Но это еще не все. Мы постояли несколько минут, молча сочувствуя сидящей, отвернувшейся ото всех собаке, и пошли. На следующее утро мы снова шли этой дорогой. И удивительно: собака так и сидела! Возможно, она и отлучалась по своим собачьим делам. Но сейчас — сидит!!! В той же позе, отвернувшись от людей.
В этот день снег подтаял и на лежавшей собаке обнажилась свалявшаяся, поникшая шерсть. А та, живая, все ждала… Да нет, она не ждала. Это была скорбь. Это было то состояние ступора, которое овладевает живущими, когда уходят близкие.
На другое утро картина не изменилась. К счастью, если это слово вообще применимо в данной ситуации, потеплело, зима снова отступила, и живой собаке уже не было так холодно. Хотя, думается, она вообще не чувствовала, что происходило вокруг… Мы сбились со счета, сколько дней все это продолжалось. Тело той, по которой развернулась искоробь, уже просело, стало впавшим и рыхлым. Шерсть из белой превратилась в грязно-серую, сваленную комками. А героиня нашего рассказа все сидела. А потом повернулась и ушла. Словно справила свои собачьи поминки… Собачья преданность.
Какой глубины она может достичь? Раньше я думала, что преданность животного может иметь отношение к человеку, который что-то для него сделал. Как воздание за проявленную доброту. Но, о каком воздаянии может тут идти речь?
Меня не покидают размышления о том, что двигало этой собакой, просидевшей столько дней у бездыханной подруги или друга, а может матери… Привычка? Но какую же силу должна иметь эта привычка?! Когда животное в холод и голод сидело несколько дней подряд! А может ли у нас, у людей, развиться настолько сильная привычка? Точно могу сказать только одно: нам есть чему поучиться…
НАТАЛЬЯ СЫСОЕВА, сл.Б-Мартыновка
(фото из открытых источников)